Создали ли народы Северного Кавказа особую цивилизацию? Об этом спорят современные кавказоведы. Одни утверждают, что такая цивилизация, причём великая и мощная, была создана. А потом в большой степени разрушена после Кавказской войны. И теперь пришло время её восстанавливать. Желательно, за счёт русских.

По мнению других, народы Северного Кавказа отличались банальной архаичностью. И подлинную цивилизацию на Северный Кавказ принесла лишь Россия. И сохранятся она будет только до тех пор, пока Россия и русские сохраняют в регионе своё присутствие.

Что касается современного положения вещей, то правы вторые.

В теоретическом же аспекте правы обе стороны. С одной стороны, на Кавказе была слабо представлена развитая городская культура, сильная государственность.

Но это не значит, что не было самобытности. Северный Кавказ – часть Кавказо-Балканского культурного ареала. А в нём сильны были традиции, прямо противоположные принципам восточной деспотии и современного регулярного государства. Наоборот, отдельные общины и племена, не сливаясь, шли по пути создания государственности и высокой культуры. При этом сохранялись архаичные общинные институты, демократическое самоуправление, личные свободы и пр. Самый характерный пример – классические древнегреческие полисы.

Объединения северо-кавказских народов во многом тяготели именно к этой, общинно-полисной форме социальной организации. Монархия и элементы деспотической государственности привносились в кавказскую среду от соседей. Пример тому – появление князей у адыгов под влиянием Хазарского каганата, ханства Дагестана.

Конечно, кавказские объединения никогда не достигали уровня развития греческих городов-государств. Они оставались на периферие культурного ареала. Но считать их примером классического родоплеменного строя так же было бы не верно. Вооруженная борьба аристократов и свободных простолюдинов имела место у адыгов в XVIII – XIX веках. Такое противостояние не характерно для племён, живущих первобытно-общинным строем. С другой стороны, она была самым распространённым явлением в греческих полисах периода архаики.

Но наследие кавказо-балканской не единственная из составляющих северокавказской цивилизации (в значении самобытная этнокультурная общность). Не менее важную роль в е генезисе сыграло постоянное военно- политическое давление. Давление крайне сильное. Не даром Северный Кавказ – геополитический перекрёсток. Его оказывали самые разные силы, начиная от киммерийцев и скифов и заканчивая Россией и Турцией. Все эти объединения имели гораздо больше сил и ресурсов, были более сплочённы и организованны, чем народы Кавказа. Отразить их натиск, не изменяя своей традиционной разобщённости, северокавказцы не могли. Но и враждебные силы не могли установить над ними жёсткого контроля. Во многом благодаря горно-лесному рельефу местности.

Возникала ситуация не прекращающейся войны, сопровождавшейся мирным взаимодействием и культурным обменом. Но войны всё же было больше. Она из исключение становилось нормой. Она формировала культуру, быт, обычаи. Всё не слишком нужное или лишнее отсекалось. Всё связанное с войной начинало господствовать и подавлять. Кавказ стал скопищем многочисленных Спарт. С той лишь разницей, что жизнь в мощнейшем греческом полисе была более стабильной и предсказуемой. Сохранялось больше возможностей для транслирования древних обычаев, привычного уклада. Для сохранения и укрепления развитой культуры.

На Кавказе же вся жизнь протекала под дамокловым мечом. Такая ситуация порождала соответствущие ей социальные практики. Например, в даргинских аулах мужчины до сорока лет находились фактически на казарменном положении. Они ночевали не дома, а в особом мужском доме или в мечети. Значительную часть свободного времени они посвящали тренировкам с оружием и борьбе. И были практически всегда готовы вступить в бой.

Складывание кавказской цивилизации во многом сходно с генезисом казачества. Привычный образ жизни людей разрушался под давлением мощной и воинственной внешней силы. Либо (как в случае с казачеством) собственного государства. И люди стремились уйти от этой силы. Уходили в военизированные общины, сходные с архаичными мужскими союзами.

В них сохранялась только самая необходимая часть старой культуры. Появлялись новые обычаи.

Показательно, что и казачьи войска, и северокавказские народы активно пополнялись за счёт беглых. Казачество – в большей степени.

Но внешнее давление – не единственный источник постоянной напряженности, создавшей северокавказскую цивилизацию. Другая причина – крайняя раздробленность коллективов выживания, в том числе и внутриэтническая. Приспособление северокавказцев к трудным условиям пошло по пути максимального усиления отдельного коллектива выживания. А не перекачивания его сил и передачи полномочий структурам более высокого уровня. Как, например, это сделали русские. Каждый коллектив выживания, каждый род, племя, этнос в значительной степени оставались независимыми. И боролись друг с другом за ресурсы, значимость и влияние. И в условиях тотальной военизации общества средства войны были по преимуществу военные.

Всё это способствовало достаточно фундаментальной трансформации культуры, появлению в ней новой специфики. Под влиянием этих факторов северокавказский уклад жизни складывался и складывался постепенно. Окончательно он оформился только в течении второго тысячелетия н.э.

Человек в северокавказской культуре находится под жесточайшим контролем своего коллектива выживания. Его психологические качества формируются по единому шаблону. Мужчина – воин и добытчик. Женщина - покорная домохозяйка. И то, и другая должны были быть людьми практичными, приземлёнными и ограниченными. К тому же всегда соответствовать стандарту. Быть самим собой для северокавказца зачастую очень трудно. Вот почему некоторые из них, в основном люди нетривиальные, стремились жить среди русских и в дали от соплеменников. Так им не измеримо проще было строить жить по собственному усмотрению.

Возможно, во времена по-настоящему глубокой древности положение женщин на Северном Кавказе было довольно высоким. Об этом говорят сохранявшиеся до XIX столетия этикетные практики. А свадебный костюм адыгейской девушки был сходен с боевым нарядом амазонки. Значимую роль женщины поддерживали и архаичные земледельческие верования, в которых большая роль уделялась женскому началу.

Однако в течении второго тысячелетия нашей эры происходит окончательное формирование кавказского военизированного общества. Статус женщины резко падает. Власть мужчин становится безраздельной. Роль защитника стала самой важной в обществе. Тем более, что любой воинственный мужской коллектив на Кавказе мог сам обеспечить себя и женщинами, и всем необходимым для жизни. Всё это было частью военной добычи, которую захватывали воины.

Кавказцы постоянно вступали в самые разные контакты с великими цивилизациями и могучими империями. Через Кавказ и вдоль него проходили важнейшие торговые пути древности и средневековья, такие, как Великий шелковый путь. Поэтому народы Северного Кавказа ни когда не были в изоляции. Наоборот, их представители сталкивались с быстро меняющимися условиями, самыми разными социальными практиками. Поэтому на момент начала стабильных контактов с Россией они были совсем чес индейцы в момент европейского завоевания Америки. Вторые были совершенно не готовы жить в быстро меняющихся условиях. Зато первые были готовы, и хорошо.

На Северном Кавказе имело место достаточно эффективное земледельческо-скотоводсческое хозяйство. Большим подспорьем к нему был захват военной добычи, её захват был мерилом социально-психологического статуса мужчины (Вот почему наладить мирные и добрососедские отношения с горцами Северного Кавказа без широкомасштабной войны было практически невозможно). Показателем эффективности системы хозяйства может служить достаточно высокая численность населения. Она, наряду с сильными коллективами выживания, могла в достаточной степени амортизировать военные потери и последствия социальных катаклизмов.

Таким образом, северо-кавказская «архаика» прошла длительный процесс модернизации и жесткого отсева. Сложилась цивилизация выживания, эффективная и очень рациональная.

Северокавказцы умели действовать в нестабильных социальных условиях, обращая их себе на пользу. В этом им помогали прочные коллективы выживания. Северокавказец был обучен гибко менять сферы деятельности. Сегодня воин и грабитель, завтра – мирный (до поры до времени) земледелец и скотовод. Или торговец. С включением в состав империи широко стало практиковаться отходничество. Северокавказец стремился заниматься тем, что выгодно и престижно в данный исторический момент. А массовое получение образования начиная с советского периода дало ему возможность стать ещё более гибким. Среди севрокавказцев появилась масса офицеров и научных работников. В постсоветское время – криминальных авторитетов и бизнесменов. И всегда северокавказцы стремились обладать властью. В то время как нужными, но не престижными работами в их среде никто заниматься не хочет. В этом во многом и коренится нынешняя северокавказская бедность.

Долговременное вооруженное противостояние с более сильными противниками привело к формированию особого военного искусства и соответствующей психологии. Это набеговая война с внезапными ударами, умение быстро создавать численное преимущество над противником. Стремление не ввязываться в бой с заведомо сильнейшим врагом, нежелание принимать бой с подготовленным противником.

Было развито искусство отступления, отрыва от наседающего врага. При этом отступать надо было всем в месте. Бегство с поля боя тогда, когда все ещё бьются, считалось позором. Вообще, позорным или геройским считался прилюдный поступок. Опасались осуждения членов своего коллектива выживания. Если горца никто не видел, то он зачастую не стремился рисковать. Он в большой степени чувствовал свою ответственность перед коллективом выживания. Который мог значительно ослабеть в случае гибели воина или его товарищей. Именно коллектив выживания был настоящей родиной горца. Поэтому отдавать жизнь за то, что этим коллективом не являлось, он зачастую не спешил. Поэтому порой насильственно мобилизованные северокавказцы сражались не слишком хорошо. Им не было резона отдавать свою жизнь за что-то общее и далёкое. Будь то имам Шамиль или Сталин. Например, такие народы, как карачаевцы и ингуши не приняли активного участия в Кавказской войне. И дело тут не в любви к русским. Просто эти народы были малочисленны и не обладали необходимым демографическим потенциалом.

В тоже время воинские группы горцев, по собственному желанию стремящихся повысить свой статус и разжиться добычей, сражались зачастую хорошо. Пример тому – Дикая дивизия времён Первой мировой войны, составленная из добровольцев. Или отряды добровольцев-мюридов в войсках Шамиля.

Северокавказские воины предпочитали не гибнуть зря. При этом нередко они же стремились любой ценой не попадать в плен и сопротивлялись до конца. Такие случаи прослеживаются и в период Кавказской войны, и во время нынешних контр террористических акций. С одной стороны, это можно объяснить влиянием исламского шахидизма. С другой стороны – древними традициями работорговли. Сдающиеся в плен как бы приваживали к своим соплеменникам охотников на рабов. А их в своё время было множество. Поэтому пленение одних было опасно для всего сообщества.

Важной чертой кавказского искусства войны была и остаётся дипломатия. Это и изъяснение ложной покорности при использовании своей враждебности как средства шантажа. И стремление уверить своего противника в собственной лояльности вопреки фактам.

Во время Кавказской войны северокавказская цивилизация отчётливо проявила и свои недостатки. Каждый коллектив выживания прежде всего заботился о своих интересах, и очень часто был совершенно равнодушен к общему делу. Зачастую отдельные коллективы не поддерживали даже своих ближайших соплеменников. Не говоря уже об амбициях лидеров. Они очень часто проводили свою политику, абсолютно не считаясь с интересами общества. Это в значительной степени касалось аристократов. Они чувствовали свою чужеродность общинным традициям народа. И часто прибегали к иноземной помощи. Эти качества во многом характерны и для современных северо-кавказских лидеров.

Поэтому северокавказская цивилизация и не могла одолеть консолидированную силу мощного государства. Северокавказцы, сочетая покорность и непокорность, стали обменивать относительную лояльность на льготы и преференции. Усваивать блага развитой культуры. В следствии ослабления русского начала в России, льгот становится всё больше. А лояльности можно проявлять всё меньше.

В настоящий момент кавказская цивилизация и вайнахско-дагестанская её часть в особенности, максимально реализовала те преимущества, что дало её взаимодействие с Россией и русскими. Это и создание инфраструктуры современного общества, и доступ к самым разнообразным материальным и духовным ресурсам великого государства. Многие северо-кавказские этносы укрепились и идейно. Благодаря воспринятым через Россию концепциям нации, национального языка, культуры, суверенитета. У них появился опыт консолидированной этнической государственности. Самый яркий его пример – Чечня от Дудаева до Кадырова.

Нахско-дагестанский сегмент переживает всплеск витальной силы, демографического потенциала. Он сам превратился в давящую геополитическую силу. Как по отношению к русским, так и ко многим другим народам, в том числе и кавказским.

Однако северо-кавказской цивилизации угрожает опасность потери самобытности. Угроза исходит от исламской, ближневосточной цивилизации. Которая начала агрессию на Северный Кавказ уже в 8 в.н.э. Теперь глобализаторское давление Кавказ ощущает всё больше и больше. Огнём и мечём искореняются древние традиции, национальная самобытность приносится в жертву тотальной религиозной идентичности. Вспомним расстрелы ваххабитами знахарок в Дагестане, убийства учёных-этнографов в Кабардино- Балкарии.

***

А что же ожидает русских? Как повлияет на нас взаимодействие с носителями северо-кавказской цивилизации?

Принципы северокавказской цивилизации не предполагают лобового столкновения с сильной, стабильной государственностью. Вместо борьбы не на жизнь, а на смерть они предполагают систему компромиссов и локальных актов сопротивления с целью поднять себе цену.

Поэтому очень важно, чью сторону в русско-кавказском противостоянии займёт государственность, контролирующая территорию России. Если государственность примет сторону русских, то они смогут в большей степени сохранить черты цивилизованного европейского народа. Ведь государство способно дать достаточно эффективную защиту, способствующую сохранению status quo. Будет возможность поддерживать основу развитой и сложной цивилизации. Рост и укрепление русского гражданского общества будет происходить по более-менее западному образцу. Большую роль будет играть деятельность по защите прав и другие формы законной, юридически оформленной деятельности. Коллективы выживания русских примут формы местного самоуправления, благотворительных обществ и пр. Одновременно сохранится достаточно большая степень индивидуальности русских людей, свобода нравов.

Но государственность вполне может принять сторону кавказцев. И в даже большей степени, чем теперь. Или же остаться индеферентным. И в последнем случае выходцы с Кавказа получают значительные преимущества. Ведь способность к самоорганизации русских пока что не сопоставима с кавказской.

Учитывая приток мигрантов, и не только с Северного Кавказа, последствия этого могут быть фатальными. Русский народ имеет все шансы исчезнуть с лица земли. Однако, скорее всего какая-то часть русского народа продолжит своё историческое бытие.

Но уже в совершенно новых условиях. Крайне неблагоприятных, не оставляющих возможности для поддержания уровня цивилизации. Последний на территории России обвально упадёт в случае продолжения ухудшения демографического и социального положения русских. Для них останется лишь возможность простого выживания.

Социальная структура русских максимально упростится и станет гораздо более жёсткой и монолитной. Этому будут способствовать и колоссальные экономические трудности, с которыми столкнуться практически все русские.

Нам придётся создать прочные, крепко спаянные коллективы выживания. Только они смогут обеспечить возможности для выживания в среде, во многом образованной северокавказцами.

Будут выработаны чёткие и жесткие правила общежития. Коллектив выживание будет полностью доминировать над личностью.

Произойдёт социальная регрессия. Сходная с той, которая привела к появлению казачества. Или той, которая произошла с греками и южными славянами после завоевания их Османской империей.

Русские стандарты образа жизни претерпят колоссальную архаизацию. Они во многом сблизятся с кавказскими. Русских девушек, вероятнее всего, оденут в длинные мешковатые юбки и платки. Если не в паранджи. Статус человека будет чётко зависеть от его полезности для коллектива выживания. Сила, изворотливость и практицизм будут ценится даже больше, чем теперь. Очень важной будет считаться преданность коллективу выживания. Индивидуальность и непохожесть на других будет решительно искореняться.

Таким образом, чтобы выжить рядом с кавказцами без поддержки государства, русские должны будут стать на них максимально похожими. Тем более, что успешные социальные группы порождают стремление к подражанию им.

В ограниченном масштабе ( и территориально, и по глубине трансформации) это уже имело место среди кавказских казаков XVI – XIX вв. Условия Кавказской войны и проживания на сопредельных территориях до определённой степени сблизил образ жизни казаков и горцев. (Что отнюдь не предполагало межнациональной дружбы). Актуализировались архаичные казачьи ценности.

В будущем этот процесс может стать гораздо более масштабным.