Правительство Российской империи, признав казачество наиболее способным элементом для военного прикрытия государственной границы, особенно на южных, юго-восточных и дальневосточных рубежах, в XIX веке принимало меры к совершенствованию уже существовавших и созданию новых казачьих войск. На создание Военным министерством Семиреченского1 казачьего войска (1867) повлияли два важнейших фактора. Основным являлся внешнеполитический (геостратегический), сущность которого заключалась в территориальном размежевании с Китаем, претендовавшим на часть территорий Семиречья, и англо-русском соперничестве за сферы влияния в среднеазиатском регионе, что в конечном итоге послужило установлению российско-китайской государственной границы. Вторым фактором стал экономический: следовало заменить дорогостоящую внешнюю службу сотен Уральского, Оренбургского и Сибирского казачьих войск, участвовавших в охране новой границы России, местным — Семиреченским казачьим войском.

До середины XVIII века границы между Россией и Китаем в Центральной Азии не было, так как существовало Джунгарское ханство — геополитический буфер между двумя великими империями. Россия за всю свою историю не имела с Джунгарией не только договора о границах, но и какого-либо полноценного международного соглашения. Китай же отказывал джунгарам в полноправном сотрудничестве по причинам их «варварства» и «дикости». Хотя Буринский договор о российско-китайской границе от 20 августа 1727года* обозначал линию прохождения государственной границы, фактически она находилась под контролем джунгар.

Граница Джунгарского государства с Россией на западе проходила по реке Иртыш до впадения в неё реки Бухтармы, далее — по правому берегу Бухтармы в направлении на северо-восток до известного пограничного знака Шабинь-Дабага. Граница эта оказалась весьма условна, не закреплена и не подтверждена никакими юридическими документами2. Готовясь к войне с Джунгарией, в 1731—1732гг. Китай впервые прислал в Санкт-Петербург своих послов, которые в обмен на невмешательство России в центрально-азиатские дела предложили поделиться джунгарскими землями. Однако коллегия иностранных дел Российской империи осталась верна позиции — никаких совместных с китайцами договоров о расчленении Джунгарии не подписывать, стараться сохранить последнюю в качестве естественного буфера с Китаем.

После победы Китая над Джунгарией в войне 1756—1759 гг. под власть богдыхана окончательно перешла территории современного Синьцзян3-Уйгурского автономного района КНР.

На покорённой китайцами территории, переименованной в Бей-лу, было образовано 7 административных округов, объединённых в так называемое Илийское наместничество. Три округа — Или, Тарбагатай и Кур-кара-усу частично занимали земли Семиречья и Алтая.

В августе 1760 года император Цяньлун объявил своим указом все джунгарские кочевья китайской территорией. Узнав о появлении в горах Тарбагатая прикочевавших казахов, богдыхан повелел направить туда войска, которые должны были объявить казахам, что это земля Китая, и прогнать их за границу.

С этого времени китайские власти фактически начали необъявленную войну против казахов Семиречья, «нарушающих границу». Указом от 18 декабря 1762 года цинское правительство обязывало синьцзянского наместника Минжуя задерживать любого нарушителя, вплоть до самого хана Аблая. Но натиск кочевников сдерживать с каждым годом становилось все труднее, и 24 мая 1766года богдыхан разрешил казахам пользоваться кочёвками в Джунгарии, но только с осени по весну, пока лежит снег, а линия временных караулов сворачивается. На указанную территорию казахи допускались зимовать за особую подать — сотую часть скота. Весной казахов опять изгоняли4.

Китайские власти считали многих казахских султанов и биев, особенно в приграничье, своими подданными. Это выражалось в присвоении казахским султанам чинов китайской государственной службы, во вручении им наград и подарков. Русская администрация активно боролась с подобными явлениями, тем не менее они сохранились вплоть до 1880-х годов5.

С постепенным присоединением Семиречья к Российской империи перед российским императором Александром II встал вопрос о дальнейшей политике в отношении новых среднеазиатских соседей — Хивы, Бухары, Коканда. Известно, что главную роль в расчётах российских государственных деятелей изначально играли политические и военно-стратегические соображения. Утвердившись в Средней Азии, Россия рассчитывала установить контроль над важнейшим перекрёстком путей в Индию, Персию и Китай, а также использовать среднеазиатские ханства в качестве плацдарма для отражения враждебных действий на своих южных рубежах (в Петербурге особенно опасались английского проникновения в Среднюю Азию). И, наконец, вместо трудной для защиты из-за характера местности границы в Киргиз-кайсацких степях она намеревалась получить естественные труднопреодолимые рубежи в горах, окаймляющих регион с юга и востока.<…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала»